В один из холодных январских дней 1850 г., в сибирском городе Тобольске жёны ссыльных декабристов Наталья Дмитриевна Фонвизина и Прасковья Егоровна Анненкова спешили на квартиру смотрителя местной тюрьмы. Здесь женщинам разрешили встретиться с двумя «политическими» - осуждёнными по недавнему процессу и теперь переправляемыми в Омскую крепость. Вместе с едой и теплой одеждой они подарили каждому из арестантов Евангелие. Один из них вспоминал потом, что долгие последующие годы в остроге эта книга была его единственным дозволенным чтением. Он держал её постоянно при себе и затем, освободившись, не расставался с нею всю дальнейшую жизнь.

 

Этим арестантом был Федор Михайлович Достоевский – к тому времени уже довольно известный писатель. Но тем, кем он вошел в историю человечества, ему ещё предстояло стать.

 

Прошло 190 лет, как мир узнал о великом писателе – философе. Вспоминая в юбилейный год писателя с мировым именем, мы предлагаем читателям открыть для себя парадоксы и малоизвестные факты из биографии Ф. М. Достоевского.

 

 

Арестованный в 1849 году по делу петрашевцев, Достоевский был заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости и приговорен к расстрелу. 22 декабря 1849 года смертников возводят на эшафот. Их обходит священник с крестом, затем над головами ломают шпаги. Первых трех (Достоевский был во второй очереди), облаченных в белые саваны, привязывают к столбам, на глаза надвигают колпаки, солдаты поднимают ружья, вот – вот прозвучит команда «пли»… В эту минуту последовала команда отвязать смертников. Им объявляют, что смертная казнь заменена четырьмя годами каторги и поселением в Сибирь. Вероятно в эту минуту умер Достоевский сентиментальных «Бедных людей» и родился жестокий пророк – Достоевский «Преступления и наказания», «Идиота», «Бесов», «Братьев Карамазовых»…

 

 

В молодости Ф. М. Достоевский слыл человеком совершенно неуживчивым и невероятно злым. Откуда, спрашивается, у писателя, учившего других любви и снисходительности к ближнему взялась эта озлобленность на людей? Судите сами.

 

Двадцатилетнего курсанта инженерного военного училища Федора Достоевского начальство послало ординарцем к великому князю Михаилу Павловичу, брату императора. Думая о своём, курсант забывает отрапортовать по форме. «Посылают же таких дураков!» - негодует великий князь. На следующий день эта фраза стала известна всему училищу. «Дурака» окружили насмешками и презрением.

 

Через несколько лет Достоевский был произведён в подпоручики и был зачислен на службу при чертёжной Инженерного Департамента. Вскоре его чертёж попадает на глаза самому императору. НиколайI, обнаружив в чертеже ошибку, написал на чертеже: «Какой идиот это чертил!». Царские слова, по обычаю, покрыли лаком, чтобы сохранить их для грядущих поколений. Достоевский, обидевшись, что такая нелестная аттестация переживёт века, подал в отставку. И как, скажите, после этого не озлобиться?

 

 

И дорогие туфли, и модная шляпа, и самый роскошный костюм, заказанный у самого лучшего модельера, всё смотрелось на Достоевском как – то не так, не ладно, кургузо. Его сутулость и угловатость, резкие движения и порывистые жесты, пришепетывание и неумение говорить спокойно, жидкая бородка, разные по величине и цвету глаза (результат травмы, полученной во время эпилептического припадка) – всё это не делало его красавцем. Он и сам сознавал это и оттого мучился, причем настолько, что даже подумывал о самоубийстве. Чувствовать себя уверенно он мог лишь в компании хорошо знакомых людей. Появляясь в светских салонах, куда его стали приглашать после успеха «Бедных людей», он испытывал крайний дискомфорт, часто оборачивавшийся комичной неуклюжестью. Однажды, во время одного из светских раутов, к нему подвели роскошную красавицу Сенявину. Достоевский, увидев рядом с собой сногсшибательную чаровницу, рухнул в обморок. Анекдот с многочисленными прибавлениями быстро расползся по Петербургу и еще лет десять тешил недоброжелателей писателя.

 

 

Действительно, нужно было быть ангелом, чтобы не только выдержать, но и принимать как должное тяжелый нрав Федора Михайловича. А то, что у Достоевского характер был не из легких, свидетельств множество. Особую неприязнь вызывали у Достоевского две вещи: неточность и неряшливость. Стоило приятелю прийти к нему домой на одну минуту позже или даже раньше, чем было условлено, его могли отправить восвояси.«Не раньше, не позже» - любимое присловье писателя следовало понимать буквально. Ещё большее возмущение вызывала в нём всякого рода нечистоплотность, особенно в одежде. Увидит мятый фрак на приятеле – устроит ему головомойку. А если уж улицезрит пятно на галстуке или костюме, то – прощай и друг, прощай и дружба. Однажды он дважды отправлял со свидания домой свою будущую жену, чтобы она могла «привести себя в надлежащий вид»: разглядел на шляпке и платье по маленькому пятнышку…

 

 

В начале нашего столетия много писали о том, что Достоевский страдал очень тяжелыми припадками. Мрачная легенда о тяжелой эпилепсии Достоевского поддерживалась, по мнению близких, ему людей, как самим Достоевским, так и его друзьями. Федор Михайлович интенсивно лечился от различных заболеваний у русских и зарубежных специалистов самого высокого ранга, но по поводу эпилепсии за медицинской помощью никогда не обращался. Достоевский перенёс сотни припадков и, тем не менее остался в здравом уме. Более того, в конце жизни он создал своё величайшее произведение «Братья Карамазовы».

 

Доктор М. Сниткин незадолго до смерти Достоевского предупредил его, что мелкие сосуды легких стали тонкими и хрупкими и вполне возможен их разрыв из – за какого – либо физического напряжения. 26 января 1881 года, работая ночью, Федор Михайлович уронил перо, которое закатилось под этажерку. Её пришлось отодвинуть, сделав усилие. Порвалась артерия и горлом пошла кровь. Достоевский потерял сознание. Он умер не от припадка и не в припадке, а вследствие патологических изменений сосудов легких.

 

Лев Толстой как–то сказал: «Если перекопать всю мировую литературу, то останется один Диккенс. Если перекопать Диккенса, останется «Дэвид Копперфилд». Если перекопать «Дэвида Копперфилда», останется описание бури в Ярмуте…». Наберем побольше воздуха в легкие и решительно скажем: если перекопать всю русскую литературу, останется один Достоевский. Если перекопать Достоевского, останется «Идиот». Если перекопать «Идиота» - останется свидание князя с Аглаей на скамейке в саду…

 

 

Материал подготовлен по фондам

Пушкинского читального зала