Виталия Кодолова ещё при жизни называли великим. Игорь Ляпин, земляк и однокурсник Кодолова по Литинституту впервые познакомившись с творчеством своего будущего друга, по собственному признанию, рыдал, как ребёнок, и хотел отчислиться из ВУЗА. Главной аргументацией своего творческого бессилия тогда для будущего секретаря правления Союза писателей России, лауреата премии Ленинского комсомола стало близкое соседство с настоящим «живым» классиком, коим казался Виталий Кодолов окружающим. Виталию Кодолову пророчили блестящее будущее, начало которого должно было положить издание первой книги поэта. Выход её ждали не только в Москве и Каменске-Уральском. К тому времени уже состоялись публикации в некоторых центральных и региональных журналах. По прогнозам книга должна была повторить судьбу рубцовской «Звёзды полей» вышедшей незадолго и спровоцировавшей поток обширной и нескончаемой народной любви к замечательному русскому поэту. Но жизнь и сам Виталий Кодолов всё переиначил.

Читать далее http://skc66.ru/encyclopedia/kodolov-vitalij/ 

 

 

Прикована ко мне чужая слава 

и держит крепче якорной цепи: 

мой старший брат погиб под

Балаклавой, 

осколок мины сердцем зацепив.

Мой средний брат сгорел в бою

под Веной, 

боезапас по танкам расстреляв, 

у мамы на руках опухли вены, 

а дед пришел с войны на костылях... 

Но я был мамой у смертей украден 

и при сияньи керосинной тьмы 

водил пером в оберточной тетради: 

«МЫ НЕ РАБЫ» — и вновь: «РАБЫ

НЕ МЫ».

А наш сосед, старик, веселый

плотник, 

мне втихомолку сухари совал.

До черноты прожаренные ломти 

я пряничками нежно называл...

По воскресеньям, поднимаясь

в восемь, 

я на урок вышагивал пешком,

А на меня сквозь ячеи авосек 

война глядела фронтовым пайком.

И я мечтал швырять в фашистов

бомбы,

бежать в атаку в рост на пулемет... 

Желтеют братьев карточки в альбоме, 

их слава мне покоя не дает.

Я разделять её не правомочен, 

мне остается только горевать...

Мой старший брат любил стихи

не очень 

и эти б посоветовал порвать,

Но он погиб в бою под Балаклавой... 

Пришла сегодня к нам на склоне дня 

его жена, седеющая Клава, 

и долго, плача, слушала меня.